Поэт и шансонье Дмитрий Макаров в интервью «Чистовику» рассказал об эволюции формата «стендап драма», о ностальгии публики, актуальности «бабушкиных» песен и о том, что «растёт» у художника в огороде
– Не так давно ты представил в Москве и Петербурге программу чужих песен и своих стихотворений «Куда ушел ваш китайчонок Ли?» Скажи, как родился такой формат выступлений?
Дима, стоп! ты же не серьезно, да?
– Я мог и должен был прийти к этому формату давным-давно. Вообще я уже много лет связан с музыкой, но раньше трусил, что ли. В 19 лет я загорелся пением, хотя у меня не было тогда ни слуха, ни голоса, а в музыкальную школу меня не взяли когда-то с формулировкой «еще одна бездарность, а все туда же».
Но, вот, в 19 я стал заниматься вокалом и довольно быстро выяснилось, что не все так уж печально. Пришли первые успехи, меня стали приглашать выступать с разными проектами, появились постоянные аккомпаниаторы. И все меня подталкивало, чтобы сделать музыку своим главным занятием. Но что-то во мне говорило: Дима, стоп! ты же не серьезно, да?
– Почему?
– Страшно же, понимаешь? Я все думал, что музыкантов так много, а пробиваются единицы… И, может, стоит сосредоточиться на чем-то другом, более надежном.
– Это на литературе, что ли?
– Хорошая шутка. Но да, примерно так я и думал. Много думал. А те, кто думал меньше, те уже попробовали и занялись чем-то еще. Или убедились, что выбор был верен. Так я бросал несколько раз, завязывал и всякий раз навсегда.
– Но бросить настоящую любовь, видимо, совсем не просто.
Это удача, зрители приняли
– Невозможно. Несколько лет назад я стал выступать с литературными концертами, читать стихи и прозу публично. Формат «стендап драма», как я его называю. И в эти концерты украшения ради стал вставлять 5-6 любимых песен. В какой-то момент мы с моим аккомпаниатором поняли, что у нас накопилось достаточно материала, чтобы сделать наоборот: песни сделать основой концерта, а между песнями читать свои стихи. Показалось, что это удача, зрители приняли, нам тоже понравилось, можно было работать дальше в этом направлении.
– Стихи стали украшением?
– Скорее, они отвечают за сюжет, соединяют концерт в единую историю. Но и, безусловно, одно стихотворение между двумя песнями звучит эффектнее, чем пять стихотворений подряд. Внимание публики на нем концентрируется.
– Я знаю, что на рубеже веков ты выступал в похожем формате в Петербурге. В знаменитой «Бродячей собаке». Эти концерты – эволюция по отношению к тем?
16 лет назад это был другой Дима Макаров
– Ничего от тебя не утаишь. Выступал, но 16 лет назад это был другой Дима Макаров с другими стихами и песнями, а, главное, с совсем другой историей…
– Многое поменялось с тех пор?
– Конечно… Вообще, самая сложная, если не единственная, задача, которая стоит перед любым художником, – это задача выразить себя. Не дать ничему пропасть, все найти, развить и донести до аудитории. Как правило, у художника в огороде – и цветы, и фрукты, и овощи растут. И кактусы. И какие бы персики ни вызревали, будет очень грустно, если кактусы захиреют. Мне повезло: сегодня все, что я вырастил, я могу предъявить публике на одном концерте.
– При этом, стихи у тебя свои, а песни чужие…
– Да, но и то, и другое помогает мне рассказывать мою историю. С 2001 года я прошел долгий путь. Мальчик сильно изменился и многое попробовал.
– А встретились бы тот Дима и этот – о чем бы они разговаривали?
– Не уверен, что им было бы что обсудить.
– Хорошо, а почему только «бабушкины» песни? Новых нет?
– Нет, я ищу их. Но со старыми пока получается проще – они же уже существуют. Услышав один раз в чьем угодно исполнении свою песню, я сразу понимаю: вот, моя, можно попробовать. А новые песни нужно создавать, вдохновлять создателей, чтобы эти песни могли стать частью моей истории. Надеюсь, что это тоже в ближайшее время произойдет.
– А на твои стихи песни композиторы не пишут?
– Знаешь, я предлагал нескольким композиторам, пока не складывается. Во-первых, мои тексты не так просто положить на музыку, а во-вторых… Замечательно сказал Саша Болдачев, прекрасный арфист и тоже композитор: «То, о чем ты хочешь спеть, и то, что ты хочешь сказать стихами, – это не одно и то же. Это разные тексты». Поэтому, кстати, в программе есть и стихи, и песни.
– А как ты подбирал музыкантов?
музыка требует чувства семейственности
– Никого не подбирал. Само все произошло. Дмитрий Тюрин, мой гитарист, занимался со мной сольфеджио, помогал мне подтягивать то, что я когда-то упустил. Вот, и планировался большой концерт в «Гоголь-центре» в 2015 году, когда я предложил Диме мне аккомпанировать. И пошло-поехало. Мы стали несколько раз в год выступать. А в 2017 году Дима пригласил присоединиться к нам молодого саксофониста Максима Ильяша.
Отличный парень, преподает саксофон «спиногрызам», работает в школе. Теперь мы вместе растем. Название, вот, придумали. Дмитрий Макаров и «Оркестрик». Экспериментируем. Главное, что нам нравятся одни и те же песни, есть взаимопонимание. А музыка требует какого-то чувства семейственности.
– А расширять семью не собираетесь?
– Я бы хотел пригласить присоединиться к нам хорошего перкуссиониста. Их мало, кстати, поэтому поиск, увы, не прост.
– А как бы ты определил свою аудиторию?
возвращение возможно
– Я бы сказал, что это люди, которые знают, что такое ностальгия. Но не по родине, а по какой-то стране, в которой ты то ли был, то ли не был, а если был, то забыл, когда и с кем. И мои песни, мои стихи – это способ почувствовать, что возвращение возможно.
– Особое место в твоих концертах занимает песня Леонарда Коэна «Аллилуйя», которую ты исполняешь на русском языке. Почему по-русски и почему именно этот перевод?
– По-английски я точно не буду петь эту великую песню. Коэн – гениальный поэт, «Аллилуйя» – потрясающее стихотворение большого объема, с развитием, с несколькими уровнями смысла. Я не чувствую себя достаточно свободно в английском языке, чтобы ничего не забыть, не перепутать. И еще все эти нюансы передать и обыграть, как это сделали K.D.Lang и Джефф Бакли в своих интерпретациях.
Земная любовь – высшая форма любви
В то же время есть перевод Андрея Дитцеля – замечательного русского поэта, который живет сегодня в Гамбурге. Андрей работает над своими текстами почти так же кропотливо, как Коэн. Перевод «Аллилуйя» он делал чуть ли не три года, это не многим меньше срока, который Коэн работал над оригиналом. И хотя к переводу Андрея иногда возникают какие-то претензии у слушателей, он максимально приближен к тексту автора и дает мне возможность передать его красоту и глубину.
В других же переводах, прости, одна отсебятина. У Коэна – многослойный «витраж», в нем история одной любви, ее взлет и угасание, а сквозь нее проглядывают библейские сюжеты. Земная любовь – высшая форма любви, которую человеку может предложить бог, но почувствовать ее высоту можно только после того, как она с этой высоты упадет. Мне хочется это передать и передать именно по-русски.
– Будешь делать запись?
– Она уже есть. И будут еще версии. Но сейчас важнее не записи делать, а набрать «артистические мышцы», сформировать свою аудиторию. Поэтому ко всем читателям обращаюсь с просьбой приглашать друзей на мои концерты.
– У тебя есть ориентир какой-то? Артист, у которого ты учишься?
– Да. Это Ив Монтан. в 1980-х годах он покорил весь мир своим туром. В каждом концерте он пел любимые песни, читал стихи, рассказывал смешные и грустные истории. Такой спектакль… У нас разный опыт и разные истории, хотя несколько песен Монтана я пою, но главное, что это – спектакль. Я бы хотел поэтому поработать в этом году с режиссером, который помог бы оформить мою историю, мои тексты и песни. Может быть, этот спектакль удастся предложить в репертуар одного из малых московских театров.
Но будут и другие форматы. Я, например, готовлю музыкальный сет, который мог бы быть востребован на умном корпоративе.
– Вроде бы готовится уже новая программа?
– Да, приглашаю тебя и всех-всех 20 мая в московское кафе Scenario на концерт с длинным названием «Когда над Землею бушует весна». Это строчка из песни Булата Окуджавы, она намекает на то, что в концерте будет больше весенних песен, добавятся джазовые стандарты, песни из голливудских и советских фильмов. И, конечно, мои стихи, написанные в прошлом и в этом году, помогут выстроить сюжет.
Владимир ШЕСТАКОВ
специально для портала «Чистовик»
Фото – Ира Полярная
Советуем прочитать
